Чайка, не долетевшая до океана. Специфика дальневосточного прочтения вечной пьесы Чехова

«Если ты попал в ад, какое твое наказание?» – с этих слов начинается описание спектакля, которое тут же заставляет задуматься о том, что мы увидим на сцене. В зрительском зале гостей погружают в атмосферу 9 круга ада – озера Коцит, где томятся души отступников и предателей. И главный вопрос: что же такого совершили Константин Треплев, Нина Заречная и Ирина Аркадина, чтобы заслужить эту вечную мерзлоту?

«Чехов сам писал, что это озеро безудержной любви, которое мы представили как Коцит. Это чувство можно сравнить лишь с бездной, куда мы ныряем с головой. Тонем, барахтаемся, кто-то пытается вылезти на берег, но все погибают,» - поделилась актриса Юлианна Белаш.

Состояние главного героя Константина Треплева можно сравнить с водной гладью замерзшего озера, где нет живых душ и вдохновения, а только зловещая тишина. В этой мерзлоте герои предают свои принципы, любовь и мечты. Тонкий, но кричащий ход режиссера постановки Сергея Руденок, прослеживался даже в декорациях.

 

Сцена выглядит так, будто находится между двумя мирами: нашим и потусторонним. Даже мебель тут наполовину обычная, а наполовину – как будто изо льда. Все кажется ненастоящим и зыбким. А сквозь заиндевевшие ширмы угадывается тень Люцифера, который тихо наблюдает за героями.

Между персонажами Чехова на сцене творится своя химия и борьба. Ирина Аркадина предстала зрителю эмоциональной и харизматичной женщиной, обреченной на вечное выживание. Несмотря на внешнее очарование, она обречена на вечные поиски любви и понимания: то от своего эмоционального сына Константина, то от равнодушного Тригорина.

«Сыграть Аркадину после великих – огромный вызов. Эту роль переиграли все, и сложно не повторяться. Сначала я сравнивала себя с другими, очень переживала. Потом просто устала от этого и стала играть так, как чувствую сама», – поделилась исполнительница роли Ирины Аркадины Юлианна Белаш.

 

По сравнению с оригинальной героиней Чехова мы смогли увидеть чувственную Аркадину, которая действительно любит своего сына. Может, даже живет ради него, но у нее не получается понять Константина. 

Ярким получился и образ Маши (Анастасия Тимофеева). На сцене она предстала зрителю девушкой в глубоком отчаянии и депрессии, не желающая видеть никого, кроме Треплева. Ее единственное утешение – молодой человек, который не отвечает ей взаимностью. А образ с темными, почти ночными веками сразу говорит о глубине тоски молодой девушки.

Страдание Маши здесь вылилось не в слезы, а в сарказм. Под руководством режиссера актриса научила свою героиню защищаться иронией, и эти колкие шутки вызывали смех в зале. А расплатой за отказ от любви и мечты стала ее внутренняя ссылка – вечное пребывание в собственном аду одиночества.

Символом возвышенности и мечты стала «Чайка» в лице Нины Заречной. Роль исполнила Лилия Коломейцева, чей отчаянный голос отдавался эхом по молчаливому залу. Всю грусть и безнадежность зритель увидел в светлых, но грустных глазах.

Единственным, кто смог выбраться из этого ада, наложив на себя руки, стал Константин Треплев. Евгений Шакиров показал, как веселый и мечтательный юноша превращается в опустошенного человека, который живет лишь любовью к Нине. Но Нина, как и у Чехова, его отвергает.

Чайка, которую он подстрелил в начале, стала чучелом в конце. Нина вместе с ней стала лишь искусной куклой, обреченной на вечные скитания на девятом круге ада.

«В театр ТОФ я хожу с мамой, но сегодня пришла с дочерью. Хочу сказать, что мы обе в восхищении. Актеры блестяще передали дух Чехова. Да, трактовка смелая, тот самый адский водоём. Но когда спектакль трогает до слёз – это и есть высшая оценка», – поделилась эмоциями зрительница Диана Макаренко.

Фото: Сергей Копьев