Никто не знает доподлинно, когда во Владивостоке появился первый автомобиль. Зато точно известно, когда произошло первое ДТП с его участием… Об истории автомобильного Приморья и о том, как на рубеже 1980-х и 1990-х зарождалась праворульная субкультура Владивостока, – специально для «ВВ» – серия очерков журналиста, прозаика, автора документального романа «Правый руль» (16+) Василия Авченко.
Первые ласточки с японского берега
В августе 1907 года на перекрёстке 1-й Морской и Посьетской экипаж генеральши Белой (супруги героя Порт-Артура, начальника артиллерии Владивостокской крепости Василия Белого) был опрокинут автомобилем присяжного поверенного Преображенского. Последний заплатил штраф и принёс извинения, а городская дума вскоре утвердила правила передвижения автомобилей, ограничив их скорость 12 вёрстами в час и запретив «езду вперегонки».
Вероятно, этот самый Преображенский передвигался на какой-нибудь «антилопе-гну» европейских кровей.
Что до япономарок, то некоторое их количество попало в Приморье в 1945 году в качестве трофеев советско-японской войны. Сегодня эти смешные «датсуны» можно увидеть в музее «Техника ХХ века» на Садгороде. А в Музее автомотостарины на Сахалинской имеются и трофейные праворульные мотоциклы с коляской…
Несколько позже в город попали дизельные праворульные «волги» ГАЗ-21 (те, что «с оленем»), до того возившие советских дипломатов по Сингапуру.
В 1970-х редкие иномарки попадали в закрытый город в виде исключения, в качестве довеска к фарце – пластинкам, джинсам, магнитофонам, которые привозили моряки загранплавания. Одним из первых «ниссанов» представительского класса владел легендарный начальник Дальневосточного морского пароходства Валентин Бянкин.
Ветер перемен в открытом порту
Перестройка всё изменила: с 1989 года морякам официально разрешили ввозить иномарки для личного пользования. На рубеже 1991–1992 годов сбылось пророчество Высоцкого четвертьвековой давности – «открыт закрытый порт Владивосток». А ещё годом позже машины разрешили ввозить всем подряд. Моряки имели право на льготную растаможку, причём льготу рассчитывали почему-то не в рублях или долларах, а в «экю», известных нам разве что из «Трёх мушкетёров» (0+).
Ввезённую для себя машину нельзя было сразу перепродавать. Но многие тогда покупали машину «по доверке»: юридический владелец буквально на коленке выписывал доверенность фактическому, получал деньги и отдавал ключи. Тогда-то владивостокцы и принялись наперегонки оформлять «паспорт моряка». Бывало, что за машинами отправлялся пароход с экипажем, вообще не нюхавшим моря. Тачки возили на сухогрузах, танкерах, научно-исследовательских, рыболовных, пассажирских судах. В порт Владивостока пароходы приходили сплошь увешанные бэушными тачками.
«Возвращающееся из плавания судно похоже на ёжика из детской книжки. Пёстрые автомобили принайтовлены к основанию мачты, к траловым дугам, к кран-балкам, водружены на капы кубриков и чуть ли не развешаны по бортам», – писал Пётр Вайль, шокированный Владивостоком 1990-х.
Таможенные платежи были копеечными. А поскольку в Японии машина, дожив до смешного 7-10-летнего возраста, дешевела не по дням, а по часам (с каждым годом техосмотр, так называемый сякэн, обходился всё дороже), то вполне приличный автомобиль доставался едва ли не бесплатно. За 100, 200, 300 долларов (тогда было принято рассчитываться именно в «бакинских») человек получал машину – пусть не новую, но по сравнению с «ладой» или даже «волгой», которые к тому же оставались дефицитом, она казалась космическим кораблём. Мощные моторы, комфортные подвески, «автоматы», кондиционеры, электрические стеклоподъёмники, шумоизоляция и масса других фишек, о которых наш человек не имел понятия. Гидроусилитель позволял крутить баранку одним пальцем. Ходовка не «сыпалась», движки не требовали переборки, поглощая тошнотворное топливо до левой в обоих смыслах судовой соляры включительно. Поражало модельное разнообразие: спорткары, рессорные грузовые универсалы, мощные роскошные седаны, вместительные микроавтобусы, «проходимцы»-внедорожники. Аскетический советский автолюбитель, казалось, попал в рай.
Дожившие до сегодняшних дней машины тех поколений кажутся ностальгически трогательными. Они несут на себе смешные в своей устаревшей гордости надписи: EFI, 16 valve, twin cam… А чего стоили «слепые» – выдвижные фары! Рассказывают, как офицер ГАИ, которого автомобилисты считали самым несговорчивым, увидел приехавшую на регистрацию Honda Prelude и задохнулся от возмущения: «Совсем офонарели - привозите какой-то хлам без фар! А ночью как ездить?». Когда фары плавно выехали из капота, он молча подписал бумаги, даже не проверив номер двигателя и наличие аптечки…
Неудобством – на первых порах – было отсутствие запчастей. Благо, в любом гаражном кооперативе имелся дядя Петя с кувалдой и дальзаводским опытом. Объявление из газеты «Владивосток» 1990 года: «Куплю помпу к двигателю «тойота» 13TV и его аналогам. Оплата по договорённости, можно валютой первой категории». Сейчас никому и в голову не придёт в поисках помпы подавать объявление – достаточно съездить на Военное шоссе. Да и «валюта первой категории» – прочно забытый термин. Как и СКВ – «свободно конвертируемая валюта».
Хороший руль левым не назовут
К концу 1980-х относятся истории про «летучих голландцев». Водитель большегруза вдруг замечал в зеркале заднего вида машину невиданного облика, приближающуюся с невероятной быстротой. В какой-то момент обгоняемый с ужасом замечал, что на водительском месте никого нет…
В «еретическом» расположении баранки виноваты вовсе не японцы, а британцы. Именно с их имперской подачи правый руль прижился в Индии, Австралии, Новой Зеландии, Сингапуре… Что касается Японии, то тут ходит много версий. По одному предположению, британцы дали японскому правительству взятку, дабы получить гарантированный рынок сбыта. По другому – Япония привлекала для строительства железных дорог английских инженеров, в результате чего японские поезда стали разъезжаться правыми боками, а уже потом эту привычку унаследовали трамваи и автомобили. По третьей версии, в начале ХХ века японский император приобрёл себе английский «роллс-ройс» с правым рулём… Хотя, заметим, зрелый японский автопром ориентировался уже скорее на американскую, а не на европейскую индустрию. Это тоже связано с политикой – дело в том, что после Второй мировой войны Япония стала зоной влияния США.
Интересно, что в России правостороннее движение автотранспорта – а вместе с ним левый руль – узаконили только в 1927 году. Начав ускоренную модернизацию промышленности, Советская Россия взяла курс на Германию, Францию, США… Такой вот наш ответ британцу Чемберлену и заодно японским интервентам.
Приморский опыт 1990-х показал: пересесть с левого руля за правый совсем не сложно. Переучивание, как правило, занимало от нескольких часов до нескольких дней. Главной проблемой оказалось даже не расположение руля как таковое, а поменявшиеся местами рычажки поворотников и дворников. Что касается безопасности, то в некоторых отношениях правый руль в условиях российского правостороннего движения оказался, как ни странно, даже лучше. Водитель может ювелирно прижаться к бордюру и выйти на тротуар, а не на проезжую часть. Инспектору ДПС нет нужды рисковать жизнью и выходить на дорогу. Самое страшное столкновение – лобовое. Сидящий справа, будучи максимально удалённым от встречной полосы, имеет больше шансов выжить. Звучит цинично по отношению к левому переднему пассажиру, но пассажиры бывают в автомобиле не всегда – в отличие от водителя. Все эти суждения подтверждаются практикой и официальной статистикой аварийности по различным регионам России. «Хороший руль левым не назовут», – гласит чеканный дальневосточный афоризм.
Единственная, пожалуй, сложность связана с обгоном на двухполосной дороге, когда приходится выезжать на встречку, а прямо перед тобой движется фура, мешая обзору. Но и тут водители быстро адаптировались: следует не прижиматься к фуре, а «отпустить» её, чтобы встречка просматривалась даже с правого сиденья, а потом «притопить» (благо, японские моторы позволяли резко ускориться). Водители поняли: эти машины будут до последнего заботиться о человеке и в случае чего сложат капот или багажник в гармошку, но попытаются сохранить салонную капсулу с живыми людьми внутри.
Есть ещё один недостаток праворульного автомобиля в российских условиях – направленность светового пучка фар. Взгляд «японок» скошен влево – на японскую обочину, но, выходит, на нашу встречку. Чтобы не слепить других водителей, «косые» фары необходимо регулировать.
Резюмируем: за мнимые неудобство и небезопасность правый руль критикуют лишь те, кто за ним не сидел; наличие адекватно функционирующей головы у водителя куда важнее расположения руля.
Рассвет прекрасной эпохи
С началом 1990-х праворульные иномарки стремительно вошли в моду. «Главный плюс правого руля – в том, что он не левый», – сформулировал кто-то.
Первый авторынок возник на стадионе «Строитель». В 1993 году открылась знаменитая на всю страну «Зелёнка» – рынок «Зелёный Угол», о котором разговор отдельный.
В газетах печатались объявления, напоминающие тайный шифр: б/п, с/с, д/а, п/п (то есть «без пробега, суперсалон, дизель, автомат, полный привод»). «АД 91 серый 1,5 б/к снят» – то есть универсал Nissan AD 1991 года выпуска с полуторалитровым бензиновым двигателем и механической коробкой передач, снятый с учёта и готовый к переходу в другие руки. «Лаурель 98 б/а 4wd 2,5, есть всё, 7200 у.е.» – комфортабельный седан Nissan Laurel 1998 года выпуска, бензин, автомат, полный привод, 2,5-литровый двигатель, максимальная комплектация, 7200 долларов. Порой эти объявления – настоящие микрошедевры. Вот, например, в три строки о продаже внедорожника между всеми этими «с/с» и «б/а» вклинилось слово: «Уезжаю». Оно предвосхищает естественный вопрос: зачем хозяин продаёт хорошую свежую машину, что с ней не так? Он уезжает – и даже понятно, куда: вероятнее всего – в Москву. А может, за границу. Если, конечно, не врёт…
Был недолгий период, когда автомобили меняли на квартиру. Объявление опять же 1990 года: «Меняю автомобиль-иномарку в хорошем техническом состоянии на двухкомнатную квартиру в любом районе Владивостока». Не указаны ни модель, ни год: достаточно того, что – иномарка… Именно тогда многие бесквартирные моряки сумели решить жилищный вопрос.
Каких только историй не случалось на заре дальневосточной праворульной эпохи! Один парень привёз Nissan Gloria – чёрный универсал с загадочным иероглифическим логотипом на стекле задней двери. Потом выяснилось, что в Японии эта «глория» работала катафалком. Надо было видеть глаза японцев, гуляющих по Владивостоку и видящих машину с эмблемой похоронной конторы, которая летит по Светланской с орущей музыкой и торчащими из окон весёлыми девушками.
Стихийными бизнесменами стали почти все: привёз тачку за 500 долларов, продал за тысячу, даже не сменив масла, купил другую – выше классом: после «короллы» – «корону», после «короны» – «краун»… Многих перестройка и последовавшие за ней катаклизмы оставили без работы или без зарплаты – приходилось крутиться. Владивостокцев во многом выручило именно азиатское соседство: шмотки из Китая, «доширак» и соки из Кореи, тачки из Японии. Зелёный Угол де-факто стал одним из градообразующих предприятий Владивостока.
…Рынок рос. Рэкетиры переодевались из «адидасов» сначала в малиновые, потом в нормальные костюмы. «Барыги» нанимали для сидения вместо себя на Зелёнке продавцов, учреждали всяческие ПБОЮЛ и ООО. Сначала практиковались круизы в Японию, потом необходимость в этом отпала: заказчики стали всё чаще забирать покупку уже на российском берегу. Набрали популярность автоаукционы. Ехать во Владивосток из Сибири готов не всякий; то ли дело – выбрать при помощи интернета приглянувшееся авто, изучив аукционный лист со всеми выявленными «коцками», и оплатить покупку вместе с доставкой до родного города.
Прошлого не вернуть. Дешёвые и фантастически надёжные «японки» из нашей жизни исчезли, кажется, навсегда – по целому ряду причин. Золотой век правого руля давно позади. И всё равно во Владивостоке ещё долго будут вспоминать времена, когда свежие – только что из Японии – тачки стоили копейки, когда их меняли на квартиры, а какой-нибудь рогатый «чайзер» или «марк» провожали восторженными взглядами мальчишки.