Что делают швейцарские мужчины, когда видят владивостокских женщин
Мировая турсфера ещё не пришла в себя от глобальных ограничений из-за пандемии, но есть способ путешествовать совершенно свободно: читать книги в жанре травелога в ожидании новых вояжей.
«НА ЗАПАД, или Путешествовать, чтобы…» – новая книга Ольги Шипиловой-Тамайо, этнографа и журналиста из Владивостока. Выдержками из неё автор делится с читателями «Вечернего Владивостока».
Каким видится Европа человеку с берегов Тихого океана? А какова Россия с её Дальним Востоком в сознании европейского человека? И почему нельзя верить пропаганде, где бы её ни производили? Поехали – читаем!
НА ЗАПАД, или Путешествовать, чтобы…
…посмотреть на скромных жителей столицы мира. Женева
Один был элегантнее другого! Все эти мужчины. Будто сошедшие с рекламных плакатов. Помимо безупречного дорогого гардероба у них, конечно же, были наручные часы и деловой вид – они спешили. Но каждый из этих прохожих непременно улучал мгновение, чтобы посмотреть в чёрные и действительно жгучие, как в песне, очи моей спутницы. И как только она им отвечала прямым и дерзким взглядом, всякий мужчина сразу смущённо и чуть ли не целомудренно отводил глаза. Такого ни на родине, ни в путешествиях мы ещё не встречали. Один совсем молодой успел даже покраснеть. Мужчины здесь явно особенные, сразу решили мы. Так начиналось наше знакомство со столицей мира.
Почему именно Женеву вдруг называют столицей мира? Разве нет на планете городов помасштабнее? Ну, физические масштабы тут совсем не играют роли. Ведь гранитно-непоколебимый альпийский нейтралитет в сочетании со стабильностью банков, хранящих «деньги всех времён и народов», – это кое-что да значит. А ещё здесь обосновалась штаб-квартира Международного Красного Креста. И тут же обрели свой европейский дом ООН, ЮНЕСКО, МАГАТЭ под крышей Дворца наций. По мнению путеводителей, он одна из самых важных достопримечательностей, которую до́лжно посмотреть в Женеве… Серьёзно? В то время как здесь такие загадочные мужчины, а у тебя всего несколько часов в запасе?
Кстати, о часах. Интересно, может ли ещё хоть один город мира покрасоваться таким обилием «Ролекс», как носит Женева. А носит она эти часы на вековых башнях, на старинных и новых зданиях и даже в фойе Гранд-театра.
Нам с Юлей, черноглазой, моей самой младшей из двоюродных сестёр, хотелось нырнуть в этот швейцарский город максимально глубоко. Есть особенное воодушевление в погружении, когда время пребывания в новом месте весьма ограниченно. Мы прекрасно понимали, что если начнём бегать по всем достопримечательностям, то и Женевы с её душевным нутром не узнаем. Поэтому придумали вариант получше – бесцельный променад в полной импровизации. Мы прошлись по улицам кварталов Сен-Жерве и Паки среди фешенебельных отелей, именитых банков, шоколадных ателье, часовых бутиков. Вовсю разглядывали прохожих и тех, кто сидел на террасах кофеен, слушали их разговоры, часто – деловые. Нередко ухо выхватывало и русскую речь, и английскую, и испанскую.
А затем гуляли неспешно по набережным озера Леман, удивлялись выходящей из него струе фонтана Же д’О полукилометровой высоты. Созерцали заснеженные вершины Монблан на горизонте, смотрели, как нырки пронзают собой бриллиантово-прозрачные воды озера до самого дна, охотясь за мелкой живностью, дышали хрустальным воздухом, какого нет более ни в одном другом известном нам городе. Интересно, с какими чувствами прогуливались по Женеве когда-то Толстой, Тургенев, Шишкин, Стравинский… И Ленин. Только было непонятно, как последний среди этой невозмутимой красоты умудрился настроить столько коварных планов на 1917 год. Кстати, шале на берегу Женевского озера, успевшее когда-то побыть ленинским, можно было увидеть, взяв экскурсию на катере. Но мы с Юлей предпочли сесть на уютную прибрежную лавочку и наблюдать за народом. А народ наблюдал за лебедями, гусями и утками…
– Привет! Вы ведь по-русски сейчас разговаривали? – внезапно обратился к нам на английском молодой мужчина с чёрной бородкой и в безупречно сочетающихся кепке и шарфе. Одет он был явно как местный. Но как смело улыбался! Играя бровью, как грузин. – Не против ли вы на минутку поделиться со мной этой скамейкой?
Мы с кузиной не возражали.
– Привет. Мы русские, всё верно. А вы откуда? – спросила я.
– Я из Франции приехал сегодня. Живу там уже год. Но Женева – мой родной город.
– Вы не очень похожи на остальных швейцарцев, – заметила Юля.
– Вообще-то я швейцарец. Наполовину, если по крови. А ещё наполовину итальянец, – пояснил мужчина. Точно! В нём угадывалась явная итальянскость. Она самая, видимо, и направила его к нашей лавочке.
Мы познакомились. Молодой бородач представился нам как Нико. Ни капли не тушуясь, он взгляда не отрывал от глаз Юли. И совершенно естественно, как-то даже интеллигентно и потихоньку запел:
– Dans tes grands yeux noirs je me suis perdu… [«В твоих больших чёрных глазах я потерялся» – первая строчка текста русского романса «Очи чёрные» во французском варианте, который по сей день не теряет популярности в странах Европы и Северной Америки].
«Очи чёрные». Русский романс. На французском. Средь бела дня на набережной. Этого мы ожидали меньше всего от Женевы. Нико оказался первым женевцем, который так легко смутил нас, а не мы его, наконец-то.
– Я не могу пройти мимо красивых девушек, которые к тому же говорят по-русски! – смеялся он.
– Насколько мы заметили, швейцарские мужчины – сама скромность, несмотря на максимальную презентабельность. И они, в отличие от французов, не говорят тебе «бонжур», если встретятся с тобой глазами. И не продолжают смотреть на тебя с вызовом или улыбкой, как русские. А вы тут даже поёте нам, – мы не скрывали удивления.
– Вы правильно заметили, наши мсье очень отличаются от французских. А если дама начинает провокацию, то швейцарец вообще не знает, куда деваться. И кто тут поёт вам? Именно моя итальянская кровь. Швейцарцы с немецко-французскими корнями на набережной петь не станут в обеденный перерыв. И вообще, среднестатистический швейцарец не будет подходить знакомиться, даже если ему девушка понравилась совершенно. Вздохнёт и пройдёт мимо, – Нико вводил нас в курс дела.
– Как же тогда создаются пары в вашей стране? Как люди женятся и детьми обзаводятся, извините! – мы эмоционально недоумевали.
– С этим всё нормально. Просто швейцарцы – очень осторожные люди. Они ценят своё благосостояние и боятся покушений на него. Так что идут другим путём: выбирая из надёжного круга знакомых наиболее понравившуюся, долго дружат с такой девушкой или женщиной. Годами могут дружить. Затем, уверившись в её способности к равному и честному партнёрству, могут предложить ей стать парой, а дальше, если она согласна, – всё как у всех уже. Давать волю страсти и заводить отношения на импульсе, на порывах – такое здесь не принято. Но вот я обожаю чувствительную и страстную русскую душу! Много похожего на итальянскую, но всё равно по-другому.
– И откуда ваш интерес к страстной русской душе?
– Музыка красивая у вас и язык… У меня была русская девушка здесь, в Женеве, пока мы с ней учились в университете. Приятное время было! Затем я расстался с той девушкой. Но не с русской культурой. А теперь у меня девушка-француженка. Она славист. И по-русски сносно говорит. Фанатка живописи передвижников.
– Обожаете русскую душу, а предпочли француженку в итоге, – подтрунивали мы.
– Так вот именно! Она, Марион, тоже обожает чувствительность и страстность русской души, давшей так много мировой культуре! Именно на этом мы изначально и подружились с моей француженкой. Я чуть-чуть изучал русский язык даже. Мы часами говорили про всё русское на свиданиях, мы не могли наговориться и расстаться. И, кроме того, я полностью уверился в партнёрских способностях Марион. Конечно, когда уверился, то предложил ей жить вместе. Мы даже не исключаем того, что поженимся лет через десять.
– Интересно, на ваш взгляд, есть ли принципиальная разница между женщинами русской и французской или швейцарской?
– Швейцарки часто тоже очень сдержанные, хотя нежные и приятные личности. Француженки и русские – в них больше страсти и огня. Только вот французская женщина – это кошка. На её территорию заходить нельзя, но и она на твою не будет. А русская женщина – это собака. У неё в голове нет никаких границ личных территорий, если вы живёте вместе. Она такая преданная тебе, вся для мужчины… пока не решит, что ей пора бы тебе вцепиться в глотку. Так вцепиться, что ни одной кошке не под силу! Нет, дамы, нет, не подумайте ничего такого – это всего лишь поэтические образы, – исключительный женевский мужчина был действительно красноречив.
Мы расстались в горячем обмене любезностями по теме наших культур. Нико надо было возвращаться с обеда на работу. А нам как раз пообедать.
Мы с Юлей отправились в Старый город Женевы. Посетили, конечно, величественный в своей протестантской скромности собор Святого Петра, почувствовали расслабленную атмосферу площади Бург-де-Фур, где было полно туристов. Уже перевалило за два часа дня, когда почти все заведения закрывались после обеда в живущей строго по часам Швейцарии. Мы рисковали остаться голодными, если бы не ресторан «Остерия делла Боттега» на старинной Гранд-Рю. Меню итальянской авторской кухни, красный мишленовский стикер на стекле окна и улыбчивый официант. Он не захлопнул двери перед нами, а просто предупредил шефа, что экстра-гости наметились – как не накормить? В итоге «Остерия делла Боттега» закрылась на перерыв, только когда мы с Юлей отведали потрясающей красной кефали, чья нежная плоть, томлённая в ароматном соусе, избавленная от костей совершенно, держала красивую форму рыбки целиком. Нефильтрованное «оранжевое» итальянское вино добавляло блаженства к нашему обеду. Официант был сама обходительность.
После мы отыскали русский Крестовоздвиженский собор. Его золотые православные купола вносили удивительность в пейзаж царства Кальвина. Скоро нам надо было уезжать. И перед тем, на часок вернувшись в Старый город, мы вдыхали Женеву на видовой террасе Агриппа д’Обинье. Между колоритными зданиями голубело озеро Леман. Мы стали спускаться снова к нему. Всё и вся было так благостно, спокойно, прозрачно. И кристально чисто. Даже скромные взгляды прохожих мужчин. Нам вдруг стало ясно и понятно, какого именно мира является Женева столицей. Мира в душе.
Лион, 2020
