Тулуз-Лотрек: как уродство превратить в искусство? Правду о гении Мулен Руж раскрыли во Владивостоке
Он превращал уродство в шедевры, а ночную жизнь Парижа — в вечное искусство. Его имя знают все, но правду о Тулуз-Лотреке не рассказывают в школах. Зато расскажем мы.
Художник, который видел красоту в уродстве. Никого не напоминает? Его картины можно узнать лишь по символам, линиям и очертаниям, а эстетика Мулен Руж заняла отдельное место — как в жизни автора, так и в мировом искусстве. Именно этой теме и была посвящена лекция «Мулен Руж. Париж в зеркале работ Тулуз-Лотрека», которая недавно прошла во Владивостоке
Зал ресторана расцвёл яркими оттенками платьев посетительниц. Внезапно образовалась атмосфера романтики и интимности происходящего. Одни перешёптывались между собой, другие старались выбрать место поудобнее, остальные внимательно изучали меню ресторана, стараясь заказать себе трапезу до начала самой лекции.
Я пробилась к Александру Вовненко - искусствоведу и лектору, готовившемуся провести вечернюю экскурсию по парижским улочкам Тулуз-Лотрека. Даже пятиминутный разговор с ним оказался непростой задачей: вокруг плотным кольцом стояли гости, каждый стремился обменяться хотя бы парой слов с этим удивительно душевным и открытым человеком.
«Тулуз-Лотрек — это не просто биография. Это ключ к пониманию модерна. Когда я впервые прочёл эту лекцию в 2017-м, то понял: парижская богема и эстетика кабаре — то, что трогает людей. Сегодня, когда все устали от фейков, особенно ценится живое знание. Да, я волнуюсь перед каждой встречей — это заставляет искать новые факты, переосмысливать. Но когда видишь глаза слушателей — понимаешь, ради чего всё это», — поделился Александр и ушёл к слушателям.
Гости заполняли и заполняли зал, но помещение оказалось не настолько большим, чтобы вместить всех желающих. Билеты разобрали моментально: настолько громко тема откликнулась в сердцах жителей города. Тёплый свет, звон бокалов, нежный шепот, шелест платьев затихли, как только Александр начал приветственное слово. Харизматичный и уверенный голос лектора отдавался эхом в ресторане, меткие шутки находили отклик в улыбках слушательниц, а параллельно развивалась трагичная и красивая история жизни Анри де Тулуз-Лотрека.
Несмотря на то, что будущий гений родился в аристократичной французской семье, из-за своего недуга (он страдал гипофизарным нанизмом, простым языком — карликовостью) Анри не смог стать достойным наследником и продолжателем рода Тулуз-Лотреков. Вместо этого отец отдал его на обучение к глухонемому художнику, с которым мальчик впервые начал творить. Особенное место в работах Анри занимает собственный автопортрет, где скрыты лицо и нижняя часть тела.
Символы на картине, говорят сами за себя: свеча и часы, намекающие на скоротечность времени, приближающего саму смерть. Вполне вероятно, что из-за своих особенностей, художнику и нравилось ходить в цирк - намеренное уродство, которое воспевают в красоту, стало для него вдохновением.
Но самый интересный период начался тогда, когда Тулуз-Лотрек поехал в Париж для обучения живописи. В то время Европа проникается азиатским искусством. Техники, цвета и сюжеты становятся свежим глотком воздуха в работах Ван Гога, а затем и для Анри, который пытался «унаследовал» легендарные штрихи у своего коллеги по цеху.
Париж - столица любви, и свою любовь художник нашёл в Мулен Руже, единственном кабаре, где была электрическая подсветка. Её можно уследить почти на каждой картине, посвященной Мулен Ружу, эти яркие желтые шарики невозможно спутать ни с чем.
Где огни - там и люди: вдохновение молодого человека нашло свой отклик в паре Ла Гулю и Валентина Бескостного. Они танцевали так ярко, что невозможно было оторвать взгляд. Мужчина, чьё тело словно пластилин извивается в танце, и девушка-озорница, скачущая по всему залу от стола к столу, произвели неизгладимое впечатление на художника.
Анри де Тулуз-Лотрек создавал искусство, в котором жизнь пульсировала в каждом мгновении. Его работы кажутся нарочито минималистичными, почти графичными - но стоит задержать взгляд, и вас охватывает острое чувство восхищения. Особую страсть художник питал к двум мотивам: стремительным лошадям, воплощавшим неукротимую жажду жизни, и завораживающим танцевальным движениям. В этих образах он выражал то, чего так не хватало ему в собственной судьбе - свободы, грации и необузданной энергии.
Фото: Сергей Копьев
