От махновцев до Нобелевки: как математика спасла от пули уроженца Владивостока, и чем он впечатлил самого Эйнштейна?
Физик-бунтарь, которого не тронул Сталин – как владивостокский гений попал в горнило войн и революций, получил Нобеля и изменил науку. Редакция «ВВ» рассказывает о невероятной судьбе Игоря Тамма.
История будущего гения начинается с его отца — Евгения Тамма, который по воле судьбы стал участником возведения Великого Сибирского пути. Именно во Владивостоке в 1895 году под грохот строящейся магистрали у Евгения и его жены Ольги появился первенец, которому дали имя Игорь.
Судьба любила испытывать Таммов на прочность. Вместо обратного пути по рельсам в сторону Центральной России семья выбрала морское приключение: Япония, Индия, Египет, Турция, а конечной точкой путешествия стал Елисаветград (ныне Кропивницкий, Украина), где отец будущего нобелевского лауреата занял должность заведующего водопроводом и электрическим освещением города.
В то время юный Игорь грыз гранит науки в гимназии, но его сердце принадлежало не только формулам и уравнениям. Марксистские кружки, митинги, пламенные речи — он грезил переустройством мира. Чтобы охладить пыл сына, родители отправили его в Эдинбургский университет. В одном из своих писем юноша упоминает:
«Цель смысла жизни теперешних поколений — познание смысла жизни. Многочисленные мыслители, художники, ученые, писатели пытаются подойти поближе к этой цели. Чем больше знания, тем легче понять смысл жизни. Поэтому не лишние никакие исследования, никакие науки, даже называемые бесполезными»
Первая мировая вернула молодого студента в Россию, где уже глубоко увлечённый физикой, он поступает в Московский университет. Но война не позволяет сидеть в аудиториях – Тамм записывается в санитары.
Дальше – больше: Февральская революция снова переворачивает его жизнь с ног на голову. Митинги, критика Керенского, горячие речи. В 1917-м Игорь женится на Наталии Шуйской – дочери херсонских помещиков – и возвращается к науке. Гражданская война гнала его по городам: Киев, Одесса, Симферополь.
В те годы Игорю Евгеньевичу пришлось испытать достаточное количество жизненных потрясений, о которых до сих пор слагают легенды. Одну из них вспоминает в своей книге «Эврики и эйфории» британский химик-биофизик Уолтер Гратцер.
В бурные годы Гражданской войны молодой физик Игорь Тамм оказался в смертельно опасной ситуации. Отправившись в одесскую деревню обменять серебряные ложки на цыплят, он попал в руки махновцев. Бандиты, приняв его за комиссара, уже готовы были расстрелять «подрывника Украины». Но когда атаман неожиданно задал Тамму сложнейшую задачу по рядам Макларена, судьба учёного повисла на волоске.
Дрожащими руками под дулами винтовок Тамм вывел решение.
«Верно! Теперь вижу — ты и правда профессор», — признал атаман и отпустил физика.
Эта история осталась загадкой: кто был тот начитанный бандит? Возможно, бывший студент, а может — будущий преподаватель. Но главное — высшая математика в буквальном смысле спасла жизнь великому учёному.
Правда это или нет - остаётся загадкой, но внук Игоря Евгеньевича, Михаил Тамм, рассказывает:
« Эту историю приводят, кажется, все без исключения биографы Игоря Евгеньевича, я помню её с детства. Но у нас в семье со слов прадеда историю рассказывали немного по-другому. Он всё-таки не смог тогда решить задачу – обстановка была очень нервная. Но махновец якобы сказал ему: «Ладно, вижу, что разбираешься в высшей математике, а как там правильно считать, я сейчас уже и сам не помню»».
В Одессе Тамм встречает ещё одного физика — Леонида Мандельштама, который останется в его жизни учителем и другом. Их совместная работа по электродинамике позже получила одобрение самого Эйнштейна.
1930-е стали на пути гения одновременно и прорывом (Теория рассеяния света, «Уровни Тамма», квантование колебаний кристаллов), и целой чередой трагических событий: брат попал в тюрьму, друзей почти не осталось — многие оказались втянуты в водоворот репрессий.
Сам же Тамм чудом избежал ареста. Со слов его внука:
«В 1937 году дедушка отвозил свою семью в Киев, к отцу. Дача была далеко, нужно было плыть по Днепру. Туда же доставили телеграмму, что его срочно вызывают на Лубянку. Он попрощался с семьёй уехал. Торопился, но опоздал, приехал к 6 вечера вместо 10 утра. Стучится, ему говорят — приходите утром. А наутро вышла статья Сталина о перегибах. Его не взяли, три часа с ним беседовали. Если бы успел вовремя, наверное, дедушки бы не было».
В 1936-1937 годах Тамм совместно с Ильёй Франком дал теоретические объяснения эффекту свечения электрона, движущегося быстрее света (в воде или стекле) и создающего голубоватое свечение – как «световой ударной волной». Позже явление будет названо в честь Павла Черенкова, одного из своих первооткрывателей, проводившего исследования в лаборатории Вавилова.
После войны же Тамма не взяли в атомный проект – возможно, из-за «неблагонадёжных» связей. Но уже в 1948-м он возглавил разработку первой водородной бомбы в Арзамасе-16, собрав команду, в составе которой были Сахаров и Гинзбург.
– Если бы не он, бомбы бы не было, — вспоминал позже Сахаров.
10 декабря 1958 года Тамм и Франк были удостоены Нобелевской премии по физике, во время презентации которой один из лауреатов, Манне Сигбан, член Шведской королевской академии наук, напомнил, что, хотя Черенков «...установил общие свойства вновь открытого излучения, математическое описание данного явления отсутствовало».
Работа Тамма и Франка, сказал он далее, дала «объяснение... которое, помимо простоты и ясности, удовлетворяло еще и строгим математическим требованиям».
Но время идёт, и судьба оборачивается к Тамму спиной впервые за всю его жизнь. В 1967-м Игорю Евгеньевичу ставят диагноз: паралич диафрагмы, что приковавывает его к дыхательному аппарату. Но он не сдаётся, находя в своём недуге поводы для шуток:
«Я как жук на булавке»
Игорь Тамм до последних дней писал статьи, играл в шахматы и размышлял о квантовании пространства-времени. Он ушёл из жизни 12 апреля 1971 года – в десятую годовщину первого полёта человека в космос. Символичное совпадение: пока один прорывался к звёздам, другой раскрывал законы микромира.
Игорь Тамм – бунтарь, выживший в расстрелах, учёный, опередивший время, человек, который мог погибнуть десятки раз, но каждый раз его спасала наука. Его жизнь – приключенческий роман, где формулы смешались с революциями, а Нобелевка – с дыхательным аппаратом.
