Мы — врачи для живых: интервью с патологоанатомом

Многие не подозревают о том, чем занимаются специалисты данного направления медицины. Поэтому мы решили расставить все по своим местам и объяснить читателям «ВВ», кто же эти люди, чем они занимаются. На наши вопросы ответил Евгений Коцюрбий – начальник Приморского краевого патологоанатомического бюро, главный внештатный специалист по патологической анатомии министерства здравоохранения Приморского края, исполняющий обязанности заведующего кафедрой патологической анатомии и судебной медицины ТГМУ, кандидат медицинских наук.

Самый главный стереотип о патологоанатомах заключается в том, что они работают в морге и исключительно с мертвыми людьми, но это не так. Мы поинтересовались, действительно ли практически каждый житель Приморья был пациентом патологоанатома?

«Не скажу, что каждый. Численность населения Владивостока составляет порядка шестисот тысяч, за прошлый год прижизненных исследований было 24 тысячи. Большая часть работы патологоанатома — это прижизненная диагностика. Зачастую спрашивают от обратного: «Правда ли, что вы — врачи для мертвых?». Мы — врачи для живых», — отметил Евгений Коцюрбий.

В конце XIX века патологоанатом стал врачом для живых, когда начала развиваться микроскопическая патологическая анатомия. Ни одна врачебная специальность не обходится без участия патологоанатома. Как утверждает Евгений Анатольевич, каждого пациента обследуют как минимум три специалиста, и среди них — патологоанатом.

Они работают с живыми пациентами, исследуя биологический объект, который берется в анализах пациентов у врачей разной специализации. Патологоанатомы, как и привычные нам врачи, изучают историю болезни и амбулаторную карту, биологический объект, а затем ставят свое заключение.

«Есть такой раздел работы — аутопсийное исследование. Без него невозможно становление патологоанатома: каждый врач, который начинает работать в нашей специальности, проходит данный раздел. Он изучает умерших людей, к сожалению, в стационаре, смерть которых наступила во время болезни.

В этом заключается главное отличие между патологоанатомом и судебным медиком — нас часто путают. Мы с судебными экспертами стараемся распутать эту путаницу. Судебные медики занимаются случаями внешних воздействий – не только с летальным исходом – для определения степени тяжести повреждений. Патологоанатомы определяют, правильно ли был поставлен клинический диагноз, насколько верно было назначено лечение», — объяснил начальник Приморского краевого патологоанатомического бюро.

В России закон — на стороне пациентов и патологоанатомов

Евгений Коцюрбий отмечает, что патологоанатомическое бюро становится в какой-то степени контролирующим органом за лечебными учреждениями, так как их исследования максимально независимы:  

«У нас в России законом выстроено все таким образом, что патологоанатомические и аутопсийные исследования проходят практически в 100% случаев. За границей, наоборот, законодательство ограничивает эти исследования. От нашего института в качестве обмена опытом мы ездили в институт имени Луи Пастера в Страсбург (Франция). Мы были удивлены тем, что патологоанатомических и аутопсийных исследований у них чрезвычайно мало. Хотя Франция и Германия — это те страны, которые можно отнести к основоположникам патологоанатомической службы». 

Путь к профессии

Евгений Анатольевич в медицине с 14 лет. Каждое лето подростки работали в разных учреждениях. Он вспоминает:

«Кто-то работал на почте, а я — санитаром в больнице. Мама очень хотела, чтобы я стал врачом. Я решил пойти и попробовать. Каждое лето у меня проходило в лечебном учреждении в хирургическом отделении в Большом Камне

— Чтобы каким врачом вы стали, хотела мама?

— Конечно же, хирургом — каким же еще (смеется)».

В институте Евгений Анатольевич ходил в кружок патологоанатомов, который организовывало студенческое научное общество. И, как это бывает, преподаватель кружка сыграл свою роль в выборе направления после трех базовых курсов мединститута. Олег Полушин так преподносил материал, что герой нашего интервью решил, что патологическая анатомия — это его путь.

Реакция на органы и труп у школьников и студентов

Мы поинтересовались у Евгения Анатольевича, как меняется отношение к телу и человеку в процессе профильного образования и работы патологоанатомом:

«Человеческое тело совершенно. Когда студенты приходят на первое вскрытие, мы на этом акцентируем внимание. Одно дело, когда они видят его на кафедре нормальной анатомии, другое — когда они видят его в результате изменений той или иной патологии. Совершенство заключается в том, что человек хорошо компенсирует. Компенсация — это философский подход к разделу медицины, когда в силу внешних или внутренних причин, организм подстраивается под это воздействие.

Например, когда во Владивостоке стали активно открываться салоны красоты, в которых можно сходить в солярий, то мы столкнулись с новообразованиями кожи, особенно в зимне-весенний период. Все гонятся за красотой, но никто не обращает внимание на то, что кожа как биологический объект подвержена биологическим ритмам. Если летом все работает так, что она защищает от ультрафиолета, то зимой эти ритмы должны отдыхать. То же самое — с поездками за границу, где солнце, в полной мере работает, где нет зимы. По приезде домой люди сталкиваются с новообразованиями».   

В Тихоокеанском государственном медицинском университете есть место, которое помогает студентам готовиться к сдаче экзаменов — музей макропрепаратов. Для одних — это учеба и исследование, для других — комната из фильмов ужасов. Здесь находятся более 1000 экземпляров патологий разных систем — от рака мозга до сиамских близнецов. Есть и излюбленное «легкое курильщика». Евгений Анатольевич шутит, что, когда учителя приходят со школьниками на экскурсию и просят показать детям, что курение — это плохо, тогда ординаторы показывают легкое шахтера. Но, по словам специалиста, дети не реагируют на это так, как хотелось бы. При этом Евгений Анатольевич рассказал о неожиданном восприятии со стороны студентов:

«Реакция студентов не такая, какой она была у нас. Если мы с настоящим трупом сталкивались на нормальной анатомии, то сейчас все происходит по-другому. Когда я заканчивал университет 25 лет назад, у нас все было серьезно. Если мы изучали какую-то систему, то у нас было настоящее тело – препарированное, или мы его препарировали. Причем студенты первого курса делали это постоянно. Сейчас, когда студенты идут на вскрытие, они плачут, падают в обмороки и даже говорят, что это не та профессия, на которую они шли.   

Мы им говорим, что человек издает определенные звуки биологического характера, часть их них могут быть диагностическими. Врачи земские, воспитанники Боткина и Захарьина, могли поставить диагноз по походке пациента. Сейчас процесс образования выстроен так, что студенты не присаживаются даже на край постели пациента».

Профессиональный цинизм патологоанатомов

Патологическая анатомия — исследовательская специализация, напрямую связанная с общением. Студентов-патологоанатомов учат взаимодействию с пациентами и их родственниками. У нас в стране есть только два отделения детской патологоанатомической службы – во Владивостоке и в Санкт-Петербурге, где особое внимание уделяют контакту врача с пациентами и их родителями.

«Цинизм и профессиональное выгорание, может, и характерно для врачей нашей специализации, но это присуще не только врачам. В этом плане очень показательным оказался фильм «Последний богатырь» (12+). Они искали, кто поможет найти портал во времени, и пришли на почту. Мне кажется, работники почты — куда циничнее, чем все остальные (смеется).

Мы являемся тем самым буфером, которому цинизм не присущ. Мы видим страдание и горе пациентов, когда они приходят к нам, и мы с ними разговариваем. Мы общаемся с родственниками умерших, и к этому врач готовится, чтобы не сказать что-нибудь лишнее или фразу, которая может обидеть», — подчеркнул Евгений Коцюрбий.

Фобии и брезгливость патологоанатомов

Как у каждого, фобии есть у патологоанатомов. Однако Евгений Анатольевич отметил:

«Надо радоваться и наслаждаться каждой минутой и каждым днем. Можно бояться самолетов и никуда не летать».

Также мы выяснили, влияет ли постоянное изучение патологий тела на самих врачей – отказываются ли они от вредных привычек? Евгений Анатольевич спокойно относится к таким моментам:

«Какие привычки мы называем вредными? Все — в голове человека. Меньше думать о плохом надо. Это не значит, что врач сказал «можно». Если человек подвержен какой-то привычке, вы его сами не исправите.

Брезгливость? Конечно, мне брезгливость присуща, как и всем другим людям. У меня всегда есть носовой платок, влажные салфетки. Я — сторонник того, чтобы прививать культуру гигиены в общественных местах со школы. Коллега рассказывал, когда он оставил машину и поехал на автобусе, то увидел, какой автобус грязный снаружи и внутри. Никто на это не обращает внимание, а самое главное — водителю все равно. В определенной степени я брезглив, но не до стадии фобий».  

Патологическая анатомия и творчество

«Многие представители нашей профессии — потрясающие художники. Тот же самый Олег Полушин — художник-карикатурист. Есть много писателей. Патологоанатом — это эпистолярный жанр. Лучшие писатели — это врачи, причем любой специальности. Возьмите Булгакова, Чехова, Вересаева. Врач должен не только говорить, но и красиво писать. Это нужно не только для контролирующих органов, но и для себя. А еще важно, чтобы это мог прочитать кто-то другой: я сделал свое заключение в сегменте морфологии, его должен прочитать хирург — нам с ним нужно разговаривать на одном языке», — акцентировал Евгений Коцюрбий.

Не только писатели, но и художники есть на кафедре патологической анатомии. В кабинете у Евгения Анатольевича — два пейзажа, которые подарили ему выпускники. Даже в процессе обучения творчество неотделимо от конспектов и лабораторных работ. Когда студенты начинают изучать микроскопические препараты, их нужно не только описать словами, но и изобразить, поэтому на третьем курсе будущие врачи приходят на пары с альбомами и цветными карандашами.

Это — лишь часть того, что таит в себе профессия патологоанатома. На нашем YouTube-канале (12+) выйдет полное интервью с Евгением Коцюрбием.

Вы узнаете про первое исследование ВИЧ-инфицированного в Приморье, насколько профессия патологоанатома опасна, как ее романтизируют девушки, как самолечение приводит к летальному исходу и о многом другом. Чтобы не пропустить, подписывайтесь на Telegram-канал (12+) «Вечернего Владивостока».