Остановки Владивостока: герои-шиномонтажники и конь с богатой гривой

В реестре остановочных пунктов Владивостока числится около 600 позиций. Попробуем провести классификацию их названий, исходя из того, что они имеют несомненное культурологическое (а равно историческое, лингвистическое… – можно продолжать) значение. Наука топонимика до сих пор не знает даже того, каким словом обозначать имена автобусных остановок, хотя, казалось бы, хитроумные учёные придумали термины для всего: ойконимы – это названия населённых пунктов, потамонимы – рек, гелонимы – болот… Рискнём ввести в научный оборот термин «остановконим».

На носу очки, а в душе осень (простота, которая хуже воровства)

С чьей-то лёгкой руки появились на карте Первая и Вторая речки – и остались навсегда. Столь же живучими оказались «вёрсты», в советское время ставшие «километрами»: 13-й, 26-й… Иные из них превратились в локальный код, пароль «свой – чужой». Например, для владивостокца «Четырнадцатый километр» – это кладбище, так же, как «Шепеткова» – психбольница, в чём герой-панфиловец Иван Шепетков ничуть не виноват.

«Километры» остались не только на загородной трассе, но и во «внутреннем» Владивостоке. Такова, например, остановка «6-й км» на Карьерной, которой больше подошли бы названия «Морпеховская» или «Бригадная».

Зачастую остановки без лишней выдумки поименованы в честь улиц, где они находятся. Но улицы длинные, и сложно понять, почему «Столетия», «Океанский проспект» или «Русская» расположены именно в тех, а не иных точках. А взять «Первую Речку», которая находится отнюдь не вблизи названного водотока?

Пучок «Некрасовских», верхняя «Молодёжная» и её нижняя сестра, несколько «Окатовых», две «Гоголя» («под виадуком» и «на спуске»).

Бессчётное количество остановок названо по номерам близлежащих домов: «Кирова, 6», «Кирова, 32», «Кирова, 48»… Последнюю, правда, никто из пассажиров 43-й маршрутки так не называет, а говорят водителю: «Тормозни наверху», или «На перевале», или «На сопке».

Скучные «Постышева, 47», «Постышева, 11»… А ведь видный большевик Павел Постышев был не чужд выдумки – даже вернул в 1935 году советским детям новогоднюю ёлку, выброшенную было за борт парохода современности.

«Лермонтова, 37» на Лермонтова, 37. Хотя в 37 погиб не Лермонтов, а Пушкин на Чёрной Речке. Есть у нас и остановка «Чёрная Речка» – на улице Шевченко, на «шаморовском» повороте. Не путать: переулок Шевченко в центре назван в честь красного казака-партизана Гаврилы Шевченко, улица – именем кобзаря Тараса. Дальше к Шаморе, на улице Адмирала Угрюмова, – «Воинская часть»: нечего оригинальничать. Хотя там же, на Угрюмова, есть роскошная остановка «Хребет Богатая грива».

Безликим «Сабанеева, 16», «Калинина, 42», «Нерчинская, 4», «Нейбута, 17» (на улице, названной именем первого редактора газеты «Красное Знамя» Арнольда Нейбута, есть ещё и «Депутатская»), «Ладыгина, 5» - несть числа. «Кузнецова, 84», «…80», «…74» – но тут же «Рассвет». «Котельникова» по Котельникова, 7 и «Котельникова» по Аллилуева, 14 – кажется, раньше эти остановки назывались «в начале дома» и «в конце дома».

Район «Снеговая Падь», выстроенный для военморов и не имеющий никакого отношения к улице Снеговой, получил остановки «Капитанская», «Адмиральская», «Гвардейская» и «Флотский городок». Потом фантазия иссякла, и пошло: «Адмирала Смирнова, 2», «…8», «…12», «…22».

«Проспект Красного Знамени 133/4» – это знаменитые гостинки, именующиеся «четырьмя поросятами» или просто «дробями». Надо сказать, что искривляющаяся в трёх измерениях «Краснуха» похожа на проспект ещё меньше, чем автомагазинный переулок – на Военное шоссе.

Вот, новый «Поворот» (однотипные названия)

В спальных районах с достопримечательностями туго, в силу чего множатся остановки с одинаковыми названиями: «АЗС» на Чапаева, Днепровской, Снеговой, Харьковской, школа номер такая-то на Сабанеева, Вострецова, Толстого, Невельского и так далее. «Поворот». «Магазин» – просто магазин, как на Постышева и Нейбута, или «Магазин «Надежда» и «Магазин «Елена» на Лермонтова и Хабаровской, «Автомагазин» на Жигура… На Хабаровской – «Кафе», на Сахалинской – «Столовая», на Нерчинской и Вилкова – «Гастроном» (последнюю можно переименовать в «Толстошеинский магазин» – это прозвище намертво прилипло к близлежащему объекту розничной торговли, бывший исполняющий обязанности мэра Константин Толстошеин вправе гордиться – не от каждого чиновника остаётся такая память). На Шевченко и Калининской – «Склады».

На Борисенко, 14д есть остановка «Шиномонтаж» – почему-то единственная в своём роде. Сотрудники шиномонтажа вправе этим гордиться.

Если бы инопланетный разведчик решил составить о горожанах впечатление, имея только реестр остановок, он бы решил: «Люди как люди. Учатся, лечатся, заправляются – вот основные занятия. Квартирный и дорожный вопросы только испортили их; и ещё – канцелярит».

Это что за остановка - Береговое иль Попова? (Владивосток заморский)

Русский – остров контрастов. Там, где кончается асфальт, время остановилось, что отражено и в остановках: «ДОФ», «КЭТ» (не радистка, а руинированная крепостная электроточка), «Церковная падь», «Кирпичный завод», «Шлюпбаза»… Здесь уцелели не только советские, но даже царские топонимы.

Три остановки – «Центр», «Нагорная» и «Пирс» – значатся в селе Береговом, что находится на западном берегу Амурского залива и формально входит в состав Владивостока. Они выделены красным – похоже, общественного транспорта давно не видели.

На Попова красным отмечены все восемь остановок – чего ж удивляться, если даже морского транспорта в морском городе почти не осталось. Вот и стоят они, краснеют: «Аптека», «Советская», «Стадион», «Причал»…

Говорящие названия (портрет города в остановках)

Если говорить о более или менее адекватном отражении городской жизни, то на Второй Речке самые информативные остановконимы – «Спорткомплекс «Восход», «Парк Победы» (вытесняющий из коллективной памяти «Универсам» – некогда культовую точку района), «Автовокзал», «Морской колледж», целый медицинский кластер на Русской: «Больница рыбаков», «Госпиталь УВД», «Диагностическое отделение», «Клиническая больница».

За город по улице Маковского (вроде бы не живописца Константина, а градоначальника Игнатия, хотя тут и художнических улиц хватает) – «Санаторий «Амурский залив», «Ботанический сад», «Фанзавод» (не от «фанзы» – от «фанеры»). Самое оригинальное название – «Отделение полиции на Маковского». Самое красивое – «Сахарный Ключ». Самое двусмысленное – «Спутник»: молодёжь может решить, что это вакцина от ковида. «Лесопитомник». «Подгороденка» (филологи спорят: «Подгороденка» или «Подгородненка»?). «Плодово-Ягодная». «Теплицы».

Фрунзенский район славен «Покровским парком», «Дальпрессом», «Краевой больницей», «Морским университетом», «Казанским храмом», «Торговым портом» (порт большой, но здесь – свороток к главной проходной; а может, дело ещё в том, что многие путают Стрелочную, Стрелковую и Стрельникова, а скажешь «порт» – и всё понятно). У «Маяка» (сам Токаревский маяк дальше, но когда говорят «Маяк» – сразу понятно, что речь именно о нём) остановки как таковой невооружённым глазом не видно: автобусы, частный сектор, пустыри, новостройки.

Приметы Первореченщины – «Педучилище», «База АКСО» (родственница чуркинского ОРПОКа), «Химсбыт». «Стройматериалы» на Волгоградской, «Рынок» на Тухачевского – жители БАМа производят впечатление людей хозяйственных. Загадочный «ОГАТ» (фирма родилась в 1939 году, начинала с гужевых перевозок!), «ТОВВМУ», «Молокозавод»… По Снеговой – «ЖБИ», «Завод мебельной фурнитуры», «Дальхимпром»: это промышленный кластер.

На длиннейшей, опоясывающей пол-Чуркина улице Калинина – «Причальная», «Рыбный порт». Рыбацкий район имеет ещё и «Восточную верфь» с «Катерной». Тут же – «Радиоприбор», «Памятник минёрам» на Коммунаров (в 1907-м здесь расстреляли моряков-революционеров; неожиданное созвучие с подмосковным расстрельным полигоном «Коммунарка»), «Назимовская батарея», «Крайрыболовпотребсоюз».

Ленинский район – самый центровой. Остановка у площади Борцов революции так и называется – «Центр». По Светланской – «Лазо», «Цирк», «Дальзавод», «Авангард», «Гайдамак». Приезжие удивляются, зачем у нас прославляют гайдамаков, абреков и прочих опричников – а дело в хищно-разбойничьих названиях дореволюционных кораблей.

Одно из красивейших названий – «Голубиная Падь», оставшееся в наследство от голубиной почты.

По Фадеева – «Таможенная академия», «УНР» (что это? Уссурийская народная республика?), «Военторг».

У нас была великая эпоха (рудименты прошлого)

Некоторые названия следует признать памятниками истории и культуры: остановка есть, а объект, в честь которого она наречена, давно не существует. Таковы «Инструментальный завод», «Фабрика «Заря» (вопрос на засыпку новым поколениям: что на ней производили?).

Жива остановка «Универбыт», хотя от облика здания, спроектированного отцом музыканта Ильи Лагутенко архитектором Игорем Лагутенко, мало что осталось, да и называется оно теперь «Грандом».

Дальневосточный научный центр Академии наук давно стал отделением, а остановка «Больница ДВНЦ» выжила. На Енисейской – «Овощебаза» (ещё одна есть на Фадеева) и «Реалбаза», которая, насколько известно, некогда называлась «Заготзерном».

Осталась остановка «3-я Рабочая» – а одноимённой улицы, как и грозди разнономерных Рабочих, давно нет. Впору появляться Офисным, Планктонным… Остановка «Приморгражданпроект» напоминает о том, как в былые времена нарекали офисные центры – не то что сегодняшние клоны «плаз» и «моллов».

Рудименты былого – «Таксопарк» и «ДСК» (домостроительный комбинат) на Снеговой. На Чуркине имеем «Мельзавод» и «ДСРЗ» – Диомидовский судоремзавод. На Светланской – «ДВГТУ», тогда как сам «Политен» давно утонул в ДВФУ.

«Садгород» заставляет вспомнить «Здесь будет город-сад…» Маяковского. И ещё – ушедшие вместе с разорёнными грязелечебницами Садгорода культурные коды эпохи.

На выезде в сторону Горностая – остановка «Фарфоровый завод». Уже трудно поверить, что он когда-то существовал. Ныне владивостокский фарфор подобен змеям Ирландии: он примечателен лишь тем, что его нет.

 Мы новый мир построим (приметы дня сегодняшнего)

Из остановок, названных в честь реалий постсоветской эпохи, отметим «Тойота-Центр» на Снеговой, «Театр оперы и балета» на Чуркине, «Мини-ТЭЦ центральную», «Вертодром», «Кампус ДВФУ», «Пожарную академию» и «Приморский океанариум» в парадной части Русского.

Остановка «Нагорный парк» на Шилкинской позволяет надеяться на победу общественности над застройщиками и, собственно, на появление этого парка – в полноценном виде.

Эту песню не задушишь (народ-словотворец)

«Серая лошадь» – нечастый пример того, как неформальное, народное название становится официальным. Сама его народность – гарантия того, что оно приживётся. Даже если никто не знает толком, почему две сталинки по Алеутской называют «Серой лошадью». Наиболее состоятельная в историческом плане версия отсылает к одноимённому кронштадтскому форту.

Другие народные названия, сумевшие покорить официальные документы, – «Пески» на Чуркине и «Зелёный угол» у одноимённого авторынка.

В случае с остановкой «Карская (Озёра)» можно наблюдать за процессом топонимической эволюции: несколько лет спустя эта остановка, вероятно, окончательно станет «Озёрами», да и правильно.

На Всеволода Сибирцева, 59а есть потайная остановка «Ломоносова». Эта улица – «верхняя Сибирцева» – давно зовётся Проспектом Красоты, и пора сей годоним узаконить, а Сибирцева (названная в честь погибшего в 1920 году вместе с Лазо и Луцким большевика, двоюродного брата писателя Фадеева) сохранится ниже, где она всегда и пролегала, пока не построил «Красоту» незабвенный мэр Черепков.

«Бухту Лазурную» тоже пора переименовать в «Шамору». Иначе это место никто не называет, кроме педантичных авторов милицейских протоколов о пьянках и мордобое.