Алина Герман: о «Модных играх» на ТНТ, коллаборации с Илоном Маском, модных трендах и свободе Владивостока

На телеканале ТНТ каждую субботу в 9:00 вовсю идет второй сезон шоу «Модные игры» (16+). Участники проекта выдают себя за профессиональных стилистов, чтобы заработать себе на шопинг. А эксперты программы –
постоянные члены жюри, Карина Нигай и Алина Герман, а также приглашенный гость – выбирают лучшего из лучших. Главная задача участников шоу: доказать жюри, что они лучше других умеют подбирать модные образы. В разговоре с корреспондентом «Вечернего Владивостока» Алина подробно рассказала об участии в шоу «Модные игры» (+16) на ТНТ, о внутреннем балансе, о свободе, подаренной Владивостоком, о субкультурах, о коллекции для Илона Маска, иконах стиля и заветных желаниях перед Новым годом.

— Долго ли принимали решение об участии в новом проекте? Насколько амплуа и концепция шоу Вам созвучны?

— Когда тебе нужно за два часа одеть 150 человек, этот процесс превращается в настоящее шоу! Я давно работаю за кадром, и окружающие всегда удивлялись, почему у меня нет своего собственного шоу. Я максимально люблю свою работу, уважаю её, и в своем амплуа я блистательна. Я всё время думаю: «Хорошо, я нахожусь в таком статусе, когда я могу выбирать для себя проект». И, поверьте, я скрупулёзно их выбираю.

— «Модные игры» стали для Вас новым этапом в карьере?

— Да, это был следующий уровень. Мы хотели шоу о стиле.  В этот момент в мою жизнь пришёл огромный международный проект. Всей командой мы улетели в Турцию на восемь месяцев. Параллельно я получила предложение принять участие в программе «Модные игры» (16+) на ТНТ. Теперь мы вместе с Кариной Нигай — бессменные члены жюри шоу. Для меня очень важен результат. Остальное не имеет значения. Когда я поняла, что я немножко «буксую» в том, что у меня много идей, многое пытаюсь донести, много и быстро говорю, то пришла к выводу, что мне нужно учиться выражать свои мысли кратко и ёмко.

— Как добиться того, чтобы максимально понятно и доступно общаться с аудиторией? Как вы готовились?

— Для меня ничего не существует в жизни, что я делаю без миссии. Я становлюсь круче на этом проекте, я отдаю очень много! Я вижу, как реагируют люди. Для нас всех — это огромная миссия. Когда мы работаем над подготовкой шоу, там происходят реальные метаморфозы! Уровень открытости и глубины достигается на шоу только потому, что мы понимаем свою цель, что мы можем помочь нашим зрителям. Для меня всё это имеет очень большое значение.   

— Как у Вас получается находить баланс между работой и личной жизнью?

— Я могу Вам сказать, что я из Владивостока, и у меня всё всегда намного быстрее, чем у других людей: я живу вообще в другом ритме, и у меня совершенно другой расход времени! К своим 37 годам я прожила 10 разных жизней, и все они были очень наполнены. Я — сумасшедший человек! Я работаю всегда, я думаю всегда, всегда летаю, с кем-то общаюсь, что-то читаю, что-то смотрю — это и есть моя жизнь. Моя профессия — и есть моя жизнь! Всё подчинено тому, чтобы мне было удобно, чтобы мне это подходило именно потому, что на первом месте у меня — работа.

Благодаря четкому тайм-менеджменту, моя профессия и моя личная жизнь — это единое целое. Поэтому у меня получается всё успевать. Скажу так, я и есть моя работа.

— То есть семье Вы тоже уделяете максимально возможное время?

— Да, у меня и в семье так. Мой муж — режиссёр, и всю свою жизнь он точно так же подчиняется профессии, а я подчиняюсь своей. Но мы находим время, чтобы делать друг другу сюрпризы, ходить на свидания, летать друг к другу, радовать друг друга — это нормальный процесс для нас обоих.

— А во время работы над крупными проектами, на сколько приходится расставаться?

— Я могу уехать на проект на месяц. До этого жила в Турции полгода, часто работала в Америке, училась в Англии — длительные поездки никак не влияют на отношения! Я сумасшедший карьерист, но не в плане карьеры, а в плане дела. Для меня важно выполнять дела. И в жизни так получилось, что у меня их очень много.

— Алина, Вы уже сказали об особенном ощущении времени и его использовании, которое сформировалось под влиянием Владивостока. А стихийность месяца Вашего рождения, июня, который здесь непредсказуем, — она как-либо отразилась в Вашем характере?

— Не могу привязаться ко времени года, потому что моё любимое время года — это осень в Японии, Корее и Приморском крае. Но, да, я — человек летний, отсюда во мне очень много солнечной энергии. А, если говорить о Дальнем Востоке, то на меня повлиял не месяц, в который я родилась, а место, где я родилась. Я — человек с огромным уровнем внутренней свободы, и это мне дал мой регион, моё место. То, как люто и жёстко проходила моя жизнь, особенно в период взросления и становления, — там было заложено гораздо больше «крючков», на которые мне нужно было опираться, нежели тайфун, например. Но внутри меня всегда свежий ветер, я и есть – ветер! И для меня невозможно быть закрытой или заломленной. Это всё только потому, что я родилась на побережье. Меня невозможно сдерживать. Кроме меня самой, на это никто не способен.

— Какие воспоминания приходят сейчас?

— Мы могли после школы поехать на пляж. Папа нырял, мы могли разжигать костёр, жарить гребешки, смотреть, как в ближайшей речке лосось заходит на нерест… Я получила всю внутреннюю свободу благодаря месту, где выросла. И только из-за этого я не тороплюсь с рождением детей. Я бы хотела подарить им такую же свободу, которую подарили мне родители. Во мне эта свобода — бесконечная.

— Разговаривая с Вами, Алина, в очередной раз убеждаюсь, что идиома «дальневосточный характер» определённо существует. И, вне зависимости, где ты находишься, дальневосточный характер не истирается переездом куда-либо, временем или любыми другими процессами.

— Это правда! Есть такой пример: когда американские евреи прилетают в Израиль, они выходят из самолёта, падают на землю, начинают плакать и целовать родную землю… Это чувство, практически те же действия я испытываю, когда прилетаю на Дальний Восток. Для меня это одна из важнейших подзарядок. Я дышу этим воздухом так, будто он для меня создан! И уникальность этого характера не только во внутренней свободе, это ещё и понимание величия своих предков. Насколько сложно было осваивать этот регион. Я очень уважаю свой род, свой край. Я — самый большой патриот Дальнего Востока, как Илья Лагутенко.

— …Который так же, как и Вы, признаётся в любви к Владивостоку и всецело его превозносит. Алина, но тогда почему и когда было принято решение о переезде?

— Я уехала из родного дома в 13 лет, так сложились мои жизненные обстоятельства. Для меня это был единственный выход на тот момент. И моя взрослая жизнь началась очень рано. Если бы я могла прожить свою жизнь так, как я хотела, и не уезжать из региона, то, конечно, я бы этого не сделала. Потому что сейчас, приезжая домой, когда можно взять катер на целый день, поработать, потом поесть гребешков, потусоваться с друзьями — это, конечно, ни с чем нельзя сравнить.

Но… Меня ждал мир, и то, что я хотела сделать, в рамках региона я бы не сделала. Мне нужно было уехать дальше. Было очень много всего. У меня сложилась большая география. Например, в Петербурге я прожила 15 лет.

— Вас смело можно назвать человеком мира

— Я абсолютный человек мира! Училась в Англии, работала в Азии, в Нью-Йорке, жила и работала в Лос-Анджелесе; я работала по всей Европе на протяжении восьми лет! Жила в Петербурге, в Сибири… Мир — мой!

— Учитывая такой колоссальный опыт, скажите, насколько тренды быстро «усваиваются» в России и на Дальнем Востоке, и какой фидбек мы даём мировому стилю?

— Дальневосточный тренд — это 100% интегрированное на уровне ДНК японско-корейско-китайское направление, отражение рынка продаж этих стран. Причём каждый из них усваиваются очень особенно, неповторимым образом. На Дальнем Востоке люди вообще не тратят деньги на лишние вещи: им не нужно себя доукрашать, не нужно себя «докручивать». Они реально пропагандируют внутреннюю свободу. Да, у Дальнего Востока есть определённое стилистическое направление. Стиль максимально минималистичный по отношению ко всей стране.

— Но при этом некая «фриковость» субкультур в странах Азии широко у нас не приживается. На то есть причины? Или я не прав?

— Нет! Я жила на Дальнем Востоке, и я была самым ярким панком, самым ярким рейвером, которого только можно было представить! Но субкультуры всегда должны быть поддержаны музыкой, языковым пониманием чувств.

Начало панковской субкультуры принадлежит Британии. Рэп принадлежит Америке. Это напрямую связано с музыкой. В связи с этим для нас очень сложно, чтобы было много эмо, потому что большая часть наших детей не говорит на японском до какого-то возраста. Поэтому всё связано с музыкой и с тем, как ты можешь в субкультуре развиться.

Я, когда росла, мы были детьми размытых, но всё же субкультур. Нам больше заходили англоязычные субкультуры, наверное, потому что нам было проще их понять. Но при этом мы спокойно могли одеться в мире ощущений эмо и слушать Tokio Hotel и так далее.

Субкультура связана с «музлом», у нас она не приживается, потому что есть языковые моменты. Хотя очень многие дети моих друзей с раннего возраста изучают китайский, корейский, японский языки.

— Про влияние англоязычных направлений, их «усвояемость» здесь, Вы верно сказали. Яркий пример, когда приезжали «Биттлз» из Арсеньева, феномен Дальнего Востока — группа «Тандем»: Александр Иванов и Олег Чубыкин…

— Да, я была очень большой его поклонницей. Ещё скажу, что ходила на самый грандиозный концерт группы «Мумий Тролль» во Владивостоке. Мне тогда было лет 12. На самом деле, групп-то не так много было. Но, конечно, Чубыкин и «Тандем» были моей большой любовью.

— А из новой дальневосточной волны есть любимчики?

— Я участвовала в проекте «ПЕСНИ» на ТНТ (16+). Мы открыли феноменального чувака — Макса Свободу, он мой дружбан. Я одевала его жену на свадьбу. Мы вообще близкие друзья! Он фигачит рок и пропагандирует владивостокскую свободу. Он — классный.

— Как Вы считаете, проблема сохраняется в современные дни между родителями и детьми, когда говорят «не так одеваешься», «не так учишься», «не то выбираешь» и так дальше?

— У меня так и было. Мои родители не смогли принять ничего из того, кем я являлась. Никто не принимал ни способы моего самовыражения, ни мою музыку, ни мои увлечения. Однако спустя много лет я остаюсь тем же бесшабашным, сумасшедшим панком. И я считаю, что это — лайфстайл: неважно, во что ты одет, чем ты занимаешься — если ты панк, то ты панк навсегда.

Я крайне против ограничения детских свобод и свобод самовыражения ребёнка. Я помню, как мне было больно, когда я чувствовала, что я и мои идеи не подходят миру, но это отчасти аккумулировало огромные объёмы энергии, которую я направила в своё дело. А моё дело изначально — бун-то-вать, идти против того, что тебе говорят. На отрицании в моей жизни очень многое произошло.

— Конфликт как раз и рождает серьёзное творчество — будь то конфликт поколений или конфликт точечных взглядов на вещи и устройство этого мира.

— Да, да, да… Всё верно.

— Алина, а сейчас насколько циклично развитие трендов стиля и моды? Давайте, возьмём шаг с конца 90-х – нулевых, когда Вы были подростком, и сейчас — на улицах Москвы.

— Мы живём в эпоху, когда тенденции съедаются очень быстро. Раньше на возврат тенденции нужно было около 20 лет. Тренды обновлялись всегда, и они всегда цикличны. То, что наши бабушки прекращали носить, далее становилось модным, и это надевали мы. Но сейчас скорости невероятно выросли! Каждые две-три недели должно быть обновление в магазине бренда масс-маркета. И тенденции съедаются за два года. 80-е, 90-е, джипси, бохо, ар-деко, анималистичный принт, кожу, рок, панк — и вот это всё мы видим за два года!

— А как такая динамика отражается на стилистах и модельерах?

— Мы совсем ничего не придумываем, как бы всем ни казалось! Есть только единицы революционеров в мире — мощнейших, новых, которые продолжают задавать тон. Например: Ирис ван Херпен; фантастически преобразовывающий пространство Александр Маккуин; абсолютно невероятно работающий с формами и деталями Джон Гальяно. Таких осталось очень немного. Все остальные работают с переработанным наследием. И большая часть брендов зациклена на каком-то монопродукте — выбирают одно направление, и в нём работают. Это всё не так похоже на искусство Валентино или Тьери Мюглера.

— С кем бы Вы мечтали поработать?

— Я хочу предложить Илону пару идей по космической одежде, они у меня есть. Я работаю с большим количеством звёзд, и, если я сосредоточусь на этом, то я это получу, это несложно. Вы, Егор, знаете, там и Джонни Депп, и Робби Уильямс, и Леди Гага, и Ева Лонгория, и Жанель Монэ — все эти люди носили (или носят до сих пор) мои вещи. Из российских звёзд работала реально со всеми. Но, кого я действительно люблю и реально считаю богами стиля — это Гарри Стайлз, Севдализа, Эзра Миллер, Марго Робби! Я люблю Марго, она бешеная дама несмотря на то, что такой не кажется.

— Алина, сейчас я хочу спросить Вас: с приближением главной волшебной ночи что бы Вы пожелали себе и всем тем, кто читает это интервью?

— Я хочу пожелать всем, чтобы как можно дольше были живы и здоровы родители. Заботьтесь о них. Человек жив, пока жива его история. Хочу, чтобы родители были живы и здоровы… Хочу дом и хочу, чтобы вселенная мне прислала самого прекрасного ребёнка.  

• Смотрите шоу «Модные игры» (16+) в субботу в 9:00 на телеканале ТНТ.