«Город 312»: двадцать лет в режиме рок-н-ролла
Пятнадцать лет назад песня «Останусь» группы «Город 312» звучала практически отовсюду. На добрых и светлых композициях этого коллектива выросло целое поколение. И сейчас, пожалуй, практически каждый сможет продолжить строчки «Вне зоны доступа…» или «Останусь пеплом на губах…». А в этом году солистка группы – Ая (Светлана Назаренко) приняла участие в музыкальном телепроекте «Три аккорда». В эксклюзивном интервью «Вечернему Владивостоку» вокалистка рассказала об ощущениях рок-исполнителя в мире шансона, об эмоциональном выгорании и «звёздной болезни» и, конечно, о грядущем двадцатилетии группы.
– Ая, почему вы приняли участие в «Трёх аккордах»?
– Я очень положительно отношусь к любому проекту, который напрямую связан с нашей профессиональной деятельностью. В шоу «Три аккорда» мне нравилось работать как артист, играть, перевоплощаться, а также чувствовать себя занятой во время карантина. А вот в ледовых и цирковых шоу не участвую, потому что это всё-таки риск. А я работаю не одна, поэтому, случись что, гастроли будут под угрозой, а это неуважение к коллективу.
– Как рок-певица чувствует себя в мире шансона?
– В некоторых песнях абсолютно органично, потому что мне нравились и темы, и мелодика, и артисты, которые исполняли их в оригинале. Однако попадались и такие композиции, где я не понимала, о чём пою и что делаю на сцене. Конечно, приходилось много работать, чтобы чувствовать себя органично.
– Почему вы решили попробовать себя в совершенно другом амплуа?
– На мой взгляд, это интересно, когда артист пробует себя в чём-то для него несвойственном. Как у нас говорят, разрыв шаблона. Собственно, в проекте «Три аккорда» этим и занимаются: артисты классических жанров вдруг начинают исполнять легкомысленные мелодии – это цепляет.
– Ваше участие в проекте как-то отразилось на творчестве группы?
– Ребята спокойно отнеслись к моему участию в проекте, даже смотрели некоторые выпуски программы. На нас больше повлиял карантин, чем проект. Пришлось учиться работать из дома. Каждый записывал свои партии, а потом всё собиралось по кусочкам в программе. Я радовалась тому, что в это непростое время была занята работой.
– Вы участвовали в «Точь-в-точь» – шоу масок, актёрской игры и перевоплощения. У вас есть маска, которую вы надеваете в обществе?
– Нет, мне не нужно мучиться и думать, в какой маске сегодня идти или как выглядеть. Я всегда была от этого свободна. Иногда это даже мешает: кое-где надо быть похитрее, поизворотливее. Со мной не всегда удобно и легко, потому что могу рубануть правду-матку. Но, скорее, я горжусь тем, что такая.
– В следующем году у вашей группы юбилей – 20 лет. Уже думали, как будете отмечать?
– Никто сейчас ничего не планирует. Лично я больше думаю о том, как бы нам, музыкантам, нормально вернуться в профессиональную деятельность. В этом году мы записали новый альбом для группы и мой сольный альбом. Надеемся, что в следующем году как раз к юбилею они выйдут.
– Жизнь медийных личностей, отдающих свою энергию публике, очень сложная. Случалось ли вам сталкиваться с эмоциональным выгоранием?
– Эмоциональное выгорание у меня бывает только от невостребованности. В этом году особенно это почувствовала: начала заниматься самокопанием – и это несмотря на то, что участвовала в проекте и работала с командой. Энергия, которая должна была уходить к зрителям, оставалась во мне. Самое страшное – её беспощадность. Не нравлюсь себе в этом состоянии и абсолютно уверена, что моё окружение тоже меня такой не любит.
– Как не выгореть и не изжить себя в творчестве?
– Постоянно расти, развиваться. Участие в проекте – тоже учёба, потому что пробуешь себя в новых жанрах. Артисту важно уметь быть пластичным, но при этом не терять себя, оставаться узнаваемым. Учиться надо до конца своих дней, и тогда не будет времени страдать и думать о выгорании.
– У вас когда-нибудь была «звёздная болезнь»?
– Мой учитель по вокалу всегда мне говорил одно: «Никогда не задирай нос и уважительно относись как к тем, кто умеет делать что-то хуже тебя, так и к тем, кто делает лучше». С этим убеждением я иду по жизни. Но когда люди халатно относятся к своей профессии и обязанностям, я могу и «ножкой топнуть», сказать: «Нет, вы сделаете так, как мне надо». Возможно, кто-то считает в этот момент, что я зазвездилась.
– Когда-то вы дали себе обещание, что зарабатывать будете только музыкой. Желание уйти из профессии никогда не возникало?
– Сейчас это неактуально. Наш коллектив хочет продвигаться именно профессионально. Это обещание было дано для того, чтобы не распыляться на другие проекты. Сейчас я думаю: а может, зря? Если бы я чем-то ещё параллельно занималась, то спокойно бы пережила нынешние ограничения, дожидаясь, когда снова разрешат гастроли и концерты.
– Вы видели, как меняются тренды в музыке, преобразуются жанры. Скажите, сейчас легко стать популярным?
– Нам было сложно пробиваться. В разное время по-своему тяжело. Сейчас, например, существует проблема с худсоветами, людьми, которые имели бы право и возможность не всё выпускать на публику. Всё-таки должны быть какие-то тормоза, потому что происходящее в музыке сейчас напоминает пространство, где плевел больше, чем зёрен. Я думаю, что талантливой и амбициозной молодёжи с хорошими профессиональными и человеческими качествами будет трудновато. Даже нам, людям с 20-летним стажем работы на сцене, бывает непросто продвинуть новый материал, он просто теряется в общей массе.
– Какой песне вы пророчили популярность, а она не оправдала себя?
– Ни одна песня группы «Город 312» не может считаться неоправданной. Они все очень разные, каждая находит своего слушателя. Чаще бывает наоборот: мы думаем, что песня спокойная, что после сильной песни она не произведёт фурора, а она – раз и берёт премию! Так было с песней «213 дорог». У неё большое количество разных призов, мы даже не думали, что она станет хитом.
– В 80-х годах появился стереотип: представители рок-сообщества – бунтари и наркоманы. Как относитесь к этому?
– Я считаю, что в рок и поп-рок-музыке всё очень целомудренно по сравнению с тем, что сейчас мы слышим от поп-исполнителей. Рок-музыка воспитывает умное, гуманное поколение, внимательное друг к другу, которое знает, что такое любовь, дружба и уважение. Мне очень жаль, что сейчас уровень текстов, соответствующий уровень морали слишком упал. И я даже горжусь тем, что люди, работающие в роке, поп-роке, себе этого не позволяют. Я очень этим горжусь!
– Всех взять и вернуть в прошлое с панками, эмо и альтернативным роком. Как вы на это смотрите?
– На церемонии награждения одной из премий нам довелось вручать награды рок-музыкантам. И я поблагодарила организаторов за то, что они сделали номинацию для рок-исполнителей. Потому что есть ощущение, что большинство жанров, за редким исключением, не просто отошли на второй план, а исчезли. Но музыканты работают в этих жанрах! Мы-то встречаемся, понимаем, что у них есть новые песни, что они развиваются. А этого никто не видит. Сейчас в эфире радиостанций звучат либо ретро-композиции, либо что-то современное в стиле поп. Куда-то делся и фанк, и фолк, и рок, и поп-рок. Меня это пугает. Хотелось бы, чтобы этим жанрам уделяли больше внимания.
– Какой самый сумасшедший случай произошёл на вашем концерте?
– Мы давали множество концертов, и практически на каждом происходили забавные случаи. Например, в Уссурийске кто-то нечаянно уронил проводку на металлическую лестницу. Во время соло барабанщика мы с клавишником должны были спуститься по ступенькам. Я взялась за перила – и меня начало трясти, коллега схватился за меня, чтобы помочь, – и его тоже начало трясти. А концерт был в самом разгаре. Нас знатно «переколбасило», тяжеловато было после такой встряски играть, но мы справились.
– По каким смешным фразочкам, особенным выражениям вас можно узнать?
– Моё хорошее настроение узнаётся по тому, что я начинаю корчить рожицы, шутить в образах какой-нибудь бабульки или маленькой мышки. Люблю побаловаться. А про фразочки надо спросить у кого-то со стороны. Кстати, интересно, если меня захотят спародировать, какую фразу выберут? Вообще очень люблю смеяться, люблю анекдоты.
– Кто для вас главный критик?
– Самый главный критик – я. Вторым номером идёт дочь. На этом всё. Мужчины всегда немного меня жалели. А на тех, кто высказался о каком-то моём недостатке в присутствии посторонних, я могла обидеться и на год, и на два, в этом плане я жёсткая.
– Какая она – сильная женщина?
– Несчастная она, сильная женщина. Она должна быть под крылом своего мужчины, но иногда и впереди него. Я за тех женщин, которые всегда рядом, всегда успокоят, поддержат, создадут уют. Но основная серьёзная нагрузка должна быть на мужчине.
– Как вы думаете, ошибки нас красят?
– Нет! Ошибки нас – я абсолютно уверена – заставляют расти. Но опять же – если мы умеем делать выводы и проводить работу над этими ошибками. Порой они веселят людей, которые позитивно настроены на жизнь. Но точно не красят.
– Что вы делаете, когда остаётесь дома одна?
– Я редко бываю дома одна, чаще – в окружении родных и близких. В такие моменты я начинаю, как курочка-наседка, что-то собирать по сусекам, подгонять, подгребать… Всё время убираюсь и ужасно люблю готовить. Чтоб вы понимали: за сегодняшний день я успела замариновать утку по-пекински, сделала салат из фунчозы, рулетики из свёклы и ещё на завтрак что-то приготовила. Но иногда я специально убегаю в квартиру, как в офис, чтобы заняться собой и порешать важные рабочие вопросы. В таких делах никто не должен меня отвлекать.
– Кого вы считаете лучшим музыкантом 2020 года?
– Я лучше скажу, кто, на мой взгляд, показался интересным и качественным, не «лажовым» (смеётся). Мне очень нравится, как работает Zivert - очень достойная певица. Ещё Maruv, группа «Август». Но чаще попадается то, что вообще не нравится. Просто больно порой становится! Одно время очень себя за это ругала, а потом поняла, что не стоит себя ломать. Я имею право, в конце концов, с профессиональной точки зрения, давать свою оценку тем, кто работает в этой сфере.
– Что для вас успех?
– Для меня успех – это быть нужным, актуальным, на плаву... Наверное, быть если не в авангарде, то хотя бы среди тех, кто готов вести к чему-то очень хорошему, светлому. А самое главное – настоящему и чистому, тому, чего именно сейчас не хватает.
