12 апреля исполнилось 60 лет космическому полёту Юрия Гагарина – первому выходу человека за пределы земной колыбели, если вспомнить слова Циолковского. Приморье, конечно, не Казахстан, где расположен космодром Байконур, и не Саратовская область, где Гагарин в 1955 году впервые самостоятельно поднялся в небо на учебно-тренировочном самолёте Як-18 (точно такие же, кстати, делали в том числе в Арсеньеве на заводе «Прогресс») и куда он приземлился, возвращаясь с орбиты. Но поскольку космос в Советской стране был делом общесоюзным, Приморье в стороне остаться никак не могло. О ниточках, связывающих наш край с космическими дорогами, рассказывает «Вечерний Владивосток».
Уже по чисто географическим причинам Приморье оказалось незаменимым для советского космоса. Центр космической связи в селе Галёнки (антенны размером с футбольное поле хорошо видны с дороги «Уссурийск – Пограничный») для управления спутниковой группировкой стал самым восточным на материке. Именно отсюда в марте 2001 года (незаметный, как говорится, юбилей) был дан сигнал на затопление в южной части Тихого океана орбитальной станции «Мир».
А когда спутники, миновав материк, оказывались посреди Тихого океана, их связь с Землёй обеспечивали корабли измерительного комплекса Тихоокеанского флота. Один из них – недавно прошедший модернизацию «Маршал Крылов» – сегодня можно увидеть у 33-го причала в бухте Золотой Рог.
У села Хороль в 1980-х годах построили запасной аэродром для «Бурана» – многоразового ракетоплана. Судьба последнего не сложилась. Первый и единственный космический полёт он совершил в ноябре 1988 года в автоматическом режиме, без экипажа на борту, и вернулся на Байконур, после чего проект заморозили. Пролёт «Бурана» над Тихим океаном обеспечивали корабль измерительного комплекса «Маршал Неделин» (в конце 1990-х выведен из состава флота, отправлен в Индию «на иголки») и научно-исследовательское судно «Космонавт Георгий Добровольский» (его последним приютом тоже стало кладбище кораблей в индийском Аланге). Хорольская полоса размером 3700×70 метров, так и не дождавшаяся «Бурана», ныне законсервирована.
С Приморьем связаны судьбы нескольких «космических» людей. Так, в Спасске-Дальнем, в легкобомбардировочной эскадрилье имени Ленина, в 1929 году начинал службу Николай Каманин – впоследствии генерал, руководивший подготовкой космонавтов первого набора. В Приморье он выбирал места для аэродромов, отрабатывал «слепые» полёты над Ханкой и Японским морем. Именно из Спасска Каманин в 1934 году отправился в качестве командира отряда самолётов Р-5 спасать экипаж и пассажиров (экспедиция под руководством член-корреспондента АН СССР Отто Шмидта) парохода «Челюскин», раздавленного льдами Чукотского моря. Из 104 челюскинцев Каманин за девять рейсов эвакуировал 34 человека. Участие в этой операции предопределило его судьбу. Каманин вошёл в число первых семи Героев Советского Союза, с подачи командующего ВВС РККА Якова Алксниса попал в Военно-воздушную академию. На Великой Отечественной командовал авиакорпусом. С 1960 года руководил отбором и подготовкой космонавтов, в 1966–1971 годах занимал должность помощника Главнокомандующего ВВС по космосу. В 1968 году Каманин вместе с космонавтом № 2 Германом Титовым приезжал в Приморье на 50-летие своей родной части (наследником той самой эскадрильи считался 319-й вертолётный полк имени Ленина, стоявший в Черниговке).
Через Владивостокский пересыльный лагерь в районе Моргородка в начале 1939 года шёл этапом на Колыму инженер-ракетчик, будущий главный конструктор советских космических кораблей Сергей Королёв. И через Владивосток же, отозванный с золотого прииска Мальдяк на пересмотр дела, он возвращался зимой 1939-1940 годах в Москву. Вскоре Королёв попал в знаменитую «туполевскую шарашку» – секретное ЦКБ-29, где силами осуждённых по политическим статьям конструкторов были созданы, помимо прочего, фронтовые бомбардировщики Пе-2 и Ту-2.
В приморском селе Кремово, что между Уссурийском и Спасском, похоронен Григорий Нелюбов – второй (после Титова) дублёр Гагарина. Он попал в отряд космонавтов в 1960 году, после строжайшего отбора был зачислен в «гагаринскую шестёрку». «О Гагарине, Титове и Нелюбове сказать нечего — они не имеют отклонений от эталона космонавта», – записал 18 января 1961 года в дневнике генерал Каманин. Утром 12 апреля к старту готовили всех троих. После полётов Гагарина и Титова Нелюбов ожидал, что следующим будет он, однако вперёд по каким-то соображениям пропустили Николаева, потом полетели Попович, Быковский, Терешкова… Дальше вмешалась судьба: в марте 1963 года на станции Чкаловской Нелюбов и двое его товарищей по отряду космонавтов – Иван Аникеев и Валентин Филатьев – выпили в буфете пива, стали бороться на руках, уронили солонку. Буфетчица возмутилась, рядом проходил патруль, парней забрали в комендатуру. Каманин считал, что Нелюбов виноват в инциденте меньше других (был «по гражданке» и уговаривал товарищей пораньше уйти), но решением главкома ВВС главного маршала авиации Вершинина из отряда исключили всех троих. Имя Нелюбова отовсюду вымарали, как и его лицо с совместных фото первого космического призыва. Лётчика отправили в 224-й авиаполк 303-й дивизии 1-й Отдельной Дальневосточной воздушной армии, стоявший в Кремово. А ведь он, казалось, был почти на орбите… Кремовский гарнизон считался образцовым – в отличие от многих других на Дальнем Востоке. Нелюбов освоил сверхзвуковой истребитель МиГ-21, стал начальником парашютно-десантной службы части. Для любого другого служба в таком полку означала бы принадлежность к элите, но Нелюбову Кремово казалось ссылкой, тем более что его товарищ Гагарин вот уже несколько лет был суперзвездой мирового калибра. После ходатайства Быковского и Терешковой Каманин заявил: «Если Нелюбов через год получит отличную аттестацию, то я не буду возражать против его возвращения в отряд». Однако ничего не вышло. Нелюбов сломался: хандрил, пил. 18 февраля 1966 года изувеченное тело 31-летнего пилота нашли у железнодорожной станции Ипполитовки. Одни убеждены, что он сам бросился под поезд, другие говорят о трагической случайности. Ясно одно: крушения мечты Нелюбов не перенёс, попал в сбитые лётчики куда раньше, чем под поезд. Если для генерала Каманина Приморье стало счастливой взлётной полосой, то для капитана Нелюбова – концом и карьеры, и жизни. Отмечая юбилей гагаринского полёта, хорошо бы вспомнить и Нелюбова – космонавта, так и не попавшего в космос.
В приморской Воздвиженке, где располагалась крупная авиабаза и до сих пор действует авиаремонтный завод, в 1976 году появилась на свет Елена Серова (урождённая Кузнецова), Герой России, депутат Госдумы. Она стала четвёртой отечественной женщиной-космонавтом после Валентины Терешковой, Светланы Савицкой и Елены Кондаковой. В космосе бортинженер Серова находилась с сентября 2014-го по март 2015 года. Вместе с ней на МКС работали Александр Самокутяев (он, кстати, в 1993-1998 годах служил в той же самой Воздвиженке) и американец Барри Уилмор – лётчик, участник операции «Буря в пустыне». В Приморье Елена жила недолго – до 1987 года, но в день старта в Доме офицеров её родной Воздвиженки показали спектакль о детстве знаменитой землячки.
Назовём ещё одну фамилию. Легендарный космонавт Алексей Леонов (1934-2019) – советский космонавт № 11, первый человек, вышедший в открытый космос, и первый же попавший на орбиту живописец, – после выхода в отставку занимал высокий пост в «Альфа-банке», возглавлял крупную инвестиционную компанию и в этой своей ипостаси сотрудничал с Игорем Пушкарёвым – в 2008-2017 годах мэром Владивостока. В 2004 году на пресс-конференции во Владивостоке Леонов даже сказал, что взял бы Пушкарёва в свой космический экипаж: «Ведёт здоровый образ жизни, человек энергичный, отличный профессионал… Между нами сложились доверительные отношения. Он никого не подвёл».
Как во всяком советском городе, во Владивостоке с началом космической эры не могли не появиться соответствующие топонимы (вкупе с непременными ракетами из металлических труб на детских площадках). На Чуркине, в районе Окатовой, имеется улица Терешковой – редчайший случай имянаречения в честь здравствующего человека. На Тихой – целая гроздь «космических» улиц: Волкова, Пацаева, Добровольского, Беляева, Космонавтов. Тут же – кинотеатр «Галактика». Кстати, именно во Владивостоке Владимир Высоцкий, приехавший в гости к работникам ДВМП, узнал о гибели космонавтов Добровольского, Волкова и Пацаева во время приземления 30 июня 1971 года «Союза-11». Здесь же он написал – или по крайней мере начал – стихи о космонавтах: «Я б тоже согласился на полёт…». Запись владивостокского концерта сохранила слова Высоцкого: «…Лучше всего начинать с песен военных. Во-первых, чтобы отдать дань воинам, которые погибли, и потом – сегодня ещё у всех такое настроение… Вот, я думаю, что нужно как-то, в какие-то минуты обязательно в память погибших космонавтов, которые вчера погибли… Я с ними со всеми дружил, их знаю очень, и поэтому… Я же летел и не знал ничего. И во Владивостоке это раньше, чем в Москве – в Москве только сегодня в утренних выпусках, вероятно… Так что видите, как оказывается, не только война уносит жизни… Я так думаю, что они тоже находились на передней линии. Но, к сожалению, у меня нет ни одной песни о космонавтах, я обязательно напишу…».
Отсылает к космосу и имя пригородной станции «Спутник». Правда, сегодня это слово ассоциируется скорее с названием вакцины от коронавируса.
Месторождение вольфрама «Восток-2» на севере Приморья и выросший при нём посёлок Восток тоже обязаны своими именами космосу. Геологи открыли месторождение ровно в те августовские дни 1961 года, когда Герман Титов совершал свой полёт на корабле «Восток-2». Кстати, в том же Красноармейском районе Приморья в 1947 году рухнул Сихотэ-Алинский метеорит – непрошеный железный пришелец из космоса. В 1972 году, вскоре после советско-китайского конфликта на Даманском, посёлок Бейцухе, возле которого прошёл космический железный дождь, переименовали в Метеоритный.
Учёные Дальнего Востока используют спутниковые данные для мониторинга акваторий, наблюдений за Севморпутём. Разработанные в Институте автоматики и процессов управления ДВО РАН методы позволяют видеть зарождение и движение тайфунов в океане, прогнозировать «красные приливы», наводить рыбаков на жирные косяки. Пусть сегодняшние дети не мечтают стать космонавтами, но космос сегодня – в каждом мобильнике; говоря словами Гребенщикова, «небо становится ближе». Есть у Приморья и свой «космический голос» – Илья Лагутенко. В мумий-песнях звёздная тема затмевает, пожалуй, даже морскую: «Инопланетный гость», «Медведица», «Доброе утро, планета», «Расстегнул бы твой тугой скафандр…» и так далее. Родившийся в год, когда ушёл в последний полёт Гагарин, Лагутенко даже на него похож – харизмой, синими глазами и фирменной улыбкой.
